Малыш на кресле сзади меня заливался слезами, требовал вернуться обратно, кричал, что ему больно, что он больше не полетит на это дурацкое море. Похоже, необычные и болезненные ощущения в ушках при снижении самолёта очень его пугали.
Бабушка и дедушка старались ему помочь, как могли, массировали мочки ушей, брызгали в носик, призывали быть мужчиной и шутили. От отрицания своей боли и страха близкими людьми малыш начинал кричать ещё больше.
Я беспокойно ерзала в кресле, понимая, что лезть к чужим детям нехорошо, да, и бабушке с дедушкой и без моего внимания очень неловко. На особенно горестном вскрике я обернулась и поймала взгляд малыша.
— Вот видишь, ты мешаешь тёте, — среагировала истерзанная бабушка.
— Нет, нет, что вы. Я просто хотела попробовать немного помочь, если вы не против.
— Да, пожалуйста.
— Похоже, тебе сейчас больно и страшно.
— Да!
— Ты сердишься, что никто этого не понимает.
— Да, мне ушки больно, не надо мне это море дурацкое!
— Давай, я буду тебя понимать. Возьми меня за руку и сжимай её каждый раз, когда тебе больно или страшно. Чем тебе страшнее или больнее, тем сильнее сжимай. Хорошо?
Малыш смотрел на меня во все глаза. И тут уловившая идею бабушка мне подыграла:
— А можно я тоже буду сжимать вашу руку, когда у меня заложит уши?
— Конечно.
Малыш осторожно коснулся меня кончиками пальцев, а потом вцепился вспотевшей ручонкой в мою руку. Минут 20 до полного приземления мы так и сидели — я, сунув руку между сиденьями кресел, малыш, который серьёзно показывал мне, когда ему лучше, когда хуже, но уже не кричал и не плакал, а немного говорил, и бабушка, которая ласково сжимала моё запястье.
А моя дочь заботливо подстроилась в соседнем кресле так, чтобы я могла при желании немного опираться на неё.
На выходе из самолёта мы тепло распрощались, а дочка фыркнула мне на ухо: «Тебе как всегда больше всех надо» и ласково потерлась о меня щекой.
***
Когда больно и страшно и нет никаких вариантов сбежать, уменьшить страдание, даже иллюзия контроля (я сжимаю что-то, чтобы показать, как сильно мне больно) может быть очень поддерживающей и примиряющей нас с необходимостью терпеть.
